— Я не верю в будущую жизнь, - сказал Раскольников
Свидригайлов сидел в задумчивости.
— А что, если там одни пауки или что-нибудь в этом роде, - сказал он вдруг.
"Это помешанный", - подумал Раскольников.
— Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность. Мне, знаете, в этом роде иногда мерещится.

Вечное и бесконечное, о котором можно помыслить, представить;
даже нечеловеческому бытию, даже мыслящей Вселенной —
ничем не отличается от баньки с пауками. Это формы Картины.
Это может быть гигантская банька, размером с мириады вселенных, снящаяся пауку-Ктулху... И все равно, это просто идея в Картине.

Это формирование бесконечного (indéfini), исходя из конечного, очень четким примером которого является производство серии чисел, возможно лишь при условии, что конечное уже содержит в себе это бесконечное (indéfini) и когда пределы удалялись бы от нас вплоть до того, что мы их как бы потеряли из виду, то есть до такой степени, что они ускользают от наших обычных способов измерения, но не устраняются из-за этого ни в коем случае.

И в тоже время, кто-то это понимает. Кто-то знает разницу между любым сформированным бесконечным и... тем, что от него отличается. Но что Это?